Призраки Ойкумены - Страница 39

Фернан кивает. Незадолго до прилета на Террафиму он выяснил: не прошло и трех месяцев после трагедии в мастерской, как сеньор Батиста утонул в реке, сорвавшись с мостков. Мастерового Фабрицио зарезали в пьяной драке. Доктор, опасавшийся, что передозировка лауданума убьет мальчика, повесился, когда от него ушла жена. Еще один мастеровой отравился тухлой рыбой. Служанка, что ухаживала за увечным, пропала без вести. Говорят, уехала к родным в деревню. Избавиться от свидетелей – для маркиза де Кастельбро это оказалось проще, чем вернуть сыну руки. В мире, в котором жил маркиз, не существовало биопротезов.

– Утешением мне, – ребром ладони маркиз рубит воздух перед собой, – будет тот факт, что у семьи де Кастельбро снова есть наследник. Дон Фернан, ваши комнаты в вашем распоряжении. Но Антон Пшедерецкий никогда не переступит порог моего дома. Фигляр? Жалкий фигляр, обнажающий благородный клинок на потеху зевакам?! Оставьте сцену потомству сеньора Пераля!

– Сцена? – Фернан изумлен. – При чем тут…

Маркиз обрывает сына:

– В нашем роду никто не развлекал шпагой чернь на галерке! Дворянин сражается на войне и на дуэли. Все! Повторяю: Антон Пшедерецкий никогда не переступит порог моего дома. Вы поняли меня, сын мой?!

От улыбки дона Фернана маркиза бросает в дрожь.

– Да, – отвечает молодой человек. – Я вас отлично понял.

– Господь милосердный! Как же вы жили все это время?

– За двоих. Завидуете?

– Это же ад…

– А вы думали, вы один в аду?!

II

– Золотце! Радость моя!

Пробус бежал первым. Обогнав весь коллант, помпилианец голосил экскурсионным зазывалой:

– Две радости! Два золотца! Господа хорошие!

Они прилетели раньше назначенного срока. На мерах предосторожности настоял Гиль Фриш, и коллант не стал спорить с гематром. Действительно, мало ли кого принесет Диего Пераль на хвосте? Укрывшись в могучей цитадели баньяна, коллантарии условились в случае чего сказаться подгулявшей компанией туристов, решившей скоротать вечерок вблизи водопада. Закупили выпивку и закуску – так, в меру, чтобы не жалко было бросить. Фриш оказался прав: Диего прилетел в компании спортсмена при шпаге, одетого с иголочки. Убраться восвояси спортсмен и не подумал. О чем они беседовали, Пробус не слышал из-за расстояния, но разговор ему не нравился. Еще больше помпилианцу не нравился Гиль Фриш. При всей бесстрастности, свойственной его расе, гематр смотрел на спортсмена так, словно знал, кто это, и был от своего знания не в восторге.

– Подерутся, – бросил Пробус вполголоса.

Никто ему не ответил.

– Точно, подерутся. Чтоб они скисли, петухи…

В ответ на ворчание помпилианца Диего Пераль обнажил рапиру. Телепат, со злостью предположил Пробус. Латентный телепат. Или это у меня глаз дурной? Оружие эскалонец выхватил быстро, демонстрируя решимость пустить рапиру в ход, но атаковать раздумал: опустил клинок к земле, продолжил беседу на повышенных тонах.

– Наш парень убьет белого, – ухмыльнулся вудун Джитуку.

– Думаешь? – спросила Анджали.

– Наш парень крутой. Наш парень черный.

– Не очень-то он черный…

– Ничего, сойдет. Убьет, и мы полетим.

Анджали пожала плечами:

– А если белый убьет нашего парня?

– Белый?

– Вдруг белый круче? И никуда мы не полетим…

Ухмылка сползла с лица вудуна. До всех лишь сейчас дошло, что если пижон-спортсмен прикончит «нашего парня», все надежды пойдут прахом. Никто не знал, чем именно поможет колланту Диего Пераль, но его смерть лишала коллантариев всякого выбора действий. Пробус с Фришем – двое, кто был в курсе гибели Энкарны де Кастельбро – переглянулись. Обоим представилась одна и та же картина: спортсмен убивает Диего Пераля, коллант выходит в космос – и обнаруживает в своей компании не просто мертвую девицу, а мертвую девицу и мертвого кавалера, и это навсегда, во веки веков, аминь.

– Они будут драться? – шепотом спросил Пробус у гематра.

– Вероятность дуэли, – доложил Фриш, – девяносто семь процентов ровно.

– Вы бы поставили на сеньора Пераля, душа моя?

– Нет.

– Его убьют?

– С вероятностью в восемьдесят шесть процентов.

– Сеньор Пераль – отличный боец.

Гематр не счел нужным ответить. Оценив молчание Фриша, помпилианец окончательно уверился, что спортсмен знаком гематру не понаслышке. Слишком уж точными расчетами оперировал мар Фриш. Под ложечкой у Пробуса екнуло: так случалось накануне крупных неприятностей. «И ты не успеешь, бес!..» – услышал он крик спортсмена. Подтверждая дурные ожидания помпилианца, белый франт вынул из ножен свою шпагу. Кранты, уверился Пробус. Резня на пороге. Чертовы забияки издевались над зрителями: стоя с оружием наголо, они не торопились скрестить клинки. Молчали, вздрагивали, обменивались резкими, краткими, малоосмысленными репликами, больше похожими на взлаивание собак, чем на человеческую речь. Казалось, они дерутся словами, прощупывая оборону соперника, а шпаги приберегают напоследок.

– Три раза да, – вдруг брякнул рыжий невропаст.

– Что? – не понял Пробус.

– Три согласия. Под любым соусом.

– Чьи согласия?

– Спортсмена. И мы вытащим обоих на орбиту.

– А дальше?

Рыжий вытянул губы трубочкой, дунул в кольцо, сложенное из пальцев, и развел руками пошире, изображая, как растягивается воздушный шарик:

– Бумс!

– Бумс, – повторил Пробус.