Призраки Ойкумены - Страница 50

К оглавлению

50

– Би-ип!

На коммуникаторы пришло по сообщению. Мар Дахан и Джессика Штильнер переглянулись. Читать на ходу никто не стал.

У входа в крытый спорткомплекс внимание тренера привлекло движение силуэтов на границе света и тьмы. На соседней аллее яростно спорили двое помпилианцев: женщина и мужчина. У Эзры Дахана возникла странная уверенность, что спор госпожи Эрлии с ее спутником – не копия, но близкое подобие разговора алама Яффе с кем-то, находящимся вне «Тафари».

А потом тренер с ученицей вошли в комплекс, и на них рухнул потолок. Гремела безумная какофония, хор сотен голосов исполнял авангардистскую ораторию. Трибуны бесновались, и Эзра Дахан удивился: неужели овации в честь Джессики еще продолжаются? Мигом позже сделалось ясно: Джессика тут ни при чем, и овации ни при чем. Ценители высокого искусства фехтования превратились в биржевых брокеров из той древней эпохи, когда торги на бирже проходили вживую. Судя по бедламу, котировки акций стремительно обвалились.

Не всех акций, поправил себя мар Дахан. Только акций киттянских космопортов. Большинство зрителей не сочли нужным включить конфидент-режим. Понять, с кем они пытаются связаться, было проще простого.

Тренер достал свой коммуникатор:

«Уважаемый клиент «Космических линий Китты»! Доводим до Вашего сведения, что система Альфы Паука закрыта для рейсов любой категории в связи с форс-мажорными обстоятельствами. Приносим свои искренние извинения в связи с возможными неудобствами. Для получения дополнительной информации свяжитесь…»

Далее шел номер информ-службы космопорта. Сейчас ее атаковали тысячи людей. «При чем тут Диего Пераль?» – задался вопросом Эзра Дахан. Ответа он не знал, но знал другое: и к этому форс-мажору сеньор Пераль каким-то образом причастен. Вероятность не баловала разнообразием: восемьдесят три процента.

Контрапункт
Из пьесы Луиса Пераля «Колесницы судьбы»

1‑й арестант:


Убили всех?!

3‑й арестант:


…три пишем, пять в уме…

2‑й арестант:


В каком уме? Да ты в своем уме ли?

4‑й арестант:


Один – троих! Ну, парни поимели…

1‑й арестант:


Да вы – герой!

Капитан Рамирес:


И вот сижу в тюрьме,
Как сволочь и злодей, как плут и вор.
Судья зевнет, подпишет приговор,
Палач намылит петлю, и прощайте…

2‑й арестант:


Один – троих!

4‑й арестант:


Возьмите грош на счастье!

Капитан Рамирес:


Зачем мне грош?

4‑й арестант:


Возьмите!

Капитан Рамирес:


Не хочу!
Зачем мне грош?

4‑й арестант:


Отдайте палачу!
Ему, по правде, полгроша довольно –
И он повесит вас совсем не больно!

3‑й арестант:


Грош делим на два, множим палачей
На деньги, делим на приговоренных
К повешенью…

1‑й арестант:


Эй, счетовод, ты чей?

2‑й арестант:


Главой он скорбен! В смысле, умудренный…

5‑й арестант:


Эй, капитан! За что ты их пришиб?
Гордыня? Ревность? Звонкая монета?

Капитан Рамирес:


Я их убил от имени поэта.

Арестанты:

(хором)


Поэта?

Капитан Рамирес:


Да, поэта.

5‑й арестант:


Не бреши!
В какие только игры не играл,
Но эта…

3‑й арестант:


От поэта интеграл
Берем, затем по основанью рифмы
Определяем степень логарифма
К числу решений высшего суда…

Стражник:

(входит в камеру)


Эй, кто тут мар Шаббат? Поди сюда!

3‑й арестант:

(встает, подходит к стражнику)


Я – мар Шаббат.

Стражник:


Приносим извиненья
От имени властей, по порученью
Высокого суда и бургомистра!
Ведь правда же, мы разобрались быстро?
Вы взяты по ошибке, мой сеньор!

3‑й арестант:

(не меняясь в лице)


Благодарю за скорый приговор.

Стражник:


Оставим же ужасный каземат!

1‑й арестант:


Гематр!

2‑й арестант:


Гематр!

5‑й арестант:


Да чтоб я сдох! Гематр!

Мар Шаббат:

(задерживается на пороге камеры)


Вас не повесят, добрый капитан.

Капитан Рамирес:


У вас виденье?

Мар Шаббат:


Нет. Я посчитал.

Часть 2
Сечень

Глава седьмая
Жихори с Успенского погоста

I

Дров Сидор нарубил загодя, еще днем. Повезло: увидал в окошко, что лесник, аспид зловывернутый, в город за водкой да бакалеей намылился. Дорога-то аккурат мимо Сидоровой хаты бежит, вот и углядел. Проводил добрым словом лесниковы сани, дождался, пока с глаз долой скроются, а сам за топор – и в лес. Пришлось дать кругаля, прячась от соседей. Соседи – они такие: кто смолчит, а кто и леснику доложит. Или того хуже, Прошке-управляющему, сукину сыну Прохору Ивановичу, жить ему сто лет с зубной болью. Плакали тогда и дровишки, и тепло в хате, и спина Сидорова с жопой за компанию.

50