Призраки Ойкумены - Страница 76

Женщины? Кто сказал, что женщин нельзя убивать?!

Сдерживая натиск бешеных фурий, парируя удары и разя в ответ, маэстро прорвался к дощатому щиту. Встал с тыльной стороны, свободной от кандалов, прижался спиной к шершавому, занозистому дереву. Размашистым мулине отогнал Эрлий прочь – и, когда женщина, опрометчиво задержавшись в мере, нагнулась за выбитым мечом, Диего вонзил ей рапиру чуть выше ключицы.

– …для розыгрыша наш герой-любовник уж слишком изобретателен. А по виду – простак простаком.

– Его отец – драматург. Сынок мог пойти по стопам папаши.

– В склонности к изящным искусствам объект не замечен. Завалить в постель невинную аристократочку, а потом удрать с ней от разъяренного папаши – это запросто. Но выдумать пассажирский коллант с астланином… У него не хватило бы фантазии.

– Не хватило у сына – могло хватить у отца. Проверить все сочинения Луиса Пераля на предмет подобных эпизодов…

Раненая нога подвела: маэстро опоздал с возвращением. Лезвие меча располосовало предплечье, пальцы, сомкнутые на рапирной рукояти, начали неметь. Высвободив клинок, Пераль ударил Эрлию гардой в лицо. Хрустнула кость, помпилианка закричала; рядом, словно ожившее эхо, заходилась в крике другая Эрлия, орудуя клеймом. Самоубийственным выпадом, вытянувшись в звенящую струну, маэстро вынудил ее завопить громче – острие рапиры, вибрируя от жажды крови, вошло в локтевой сгиб.

– …полномочия контактера?

– В случае подтверждения версии с нестандартным коллантом – самые широкие полномочия, вплоть до вербовки с раскрытием собственного статуса.

– Материальное поощрение объекта?

– Деньги, устройство на работу, оформление гражданства, секторальной визы… Вряд ли у объекта окажутся чрезмерные запросы.

– А в случае, если подтвердится версия с провокацией?

– Если не захочет сотрудничать – вплоть до силового захвата и вывоза на ближайшую имперскую планету. Живым. Обязательно живым – нам нужна информация…

Железный прут упал на влажную землю. Кругляш клейма зашипел и стал гаснуть, подергиваясь сизой окалиной. Пронзительный, нечеловеческий визг ударил в тусклый, грязно-серый лед, нависший над степью, расколов небеса пополам. Трещина ширилась, в разлом ворвался луч солнца – и Диего Пераль едва не свалился с вороного жеребца, чудом успев схватиться за луку седла.

VI

– В-вы…

Пробус пятился от Диего. Сойдя с дороги, тщедушный человечек выше колен увязал в снегу, оступался и едва не падал. Зачем, подумал маэстро. Зачем он слез с лошади?

– Как вы…

Он поперхнулся и умолк. Диего проследил за безумным взглядом помпилианца. Женщина лежала на дороге. Шевелится? Пытается встать? Маэстро оставил седло, шагнул ближе, не зная, что намерен делать: помочь или добить. Увидел закатившиеся глаза, черты лица, искаженного судорогой, и уверился: Эрлия без сознания. Тем не менее, пальцы левой руки лже-журналистки настойчиво скребли плотный снег тракта, оставляя в нем глубокие борозды. Правый кулак сжимался и разжимался с размеренностью механизма. Ноги дергались вразнобой, как у висельника в предсмертных конвульсиях.

Туловище – колода, обряженная в лисий мех.

– Что с ней?

– Я не знал! Клянусь, не знал!

– Что с ней, болван?!

– Я не виноват!

Хрустел, скрипел снег. Пробус выписывал странные петли: выбирался на дорогу, вновь убредал в целину, заходил справа, слева. Казалось, маэстро окружает силовое поле – помеха для испуганного человечка.

– Чего вы не знали?!

Оторвать взгляд от сломанной заводной куклы, в которую превратилась Эрлия, стоило колоссального труда. «О, да это любовь!..» Пераль вспомнил, услышал заново, как красотка-офицер, затянутая в черный мундир, произносит оскорбительно насмешливую фразу – и не почувствовал ничего. Фляга сердца опустела, бешенство вылилось до последней капли. Шлюха, подумал он. И сразу же за этим: я думаю, как гематр. Святой Господь, я думаю, как гематр, как кусок камня…

– Не знал! Клянусь! Она хотела с вами встретиться!

– Идите сюда.

– Просто встретиться! Она не сказала, зачем! Меня заставили! Мне угрожали… шантажировали…

Пробус замычал, хлюпая носом.

– Идите сюда, – раздельно, по слогам, произнес маэстро. – Посмотрите, что с ней.

– Я не врач!

– Вы помпилианец! Она хотела меня заклеймить…

– Я…

– Что с ней? Вы должны знать!

– Я не виноват! Золотце, счастье мое, я ни при чем…

– Я вас не трону, – откровенно говоря, Диего едва держался на ногах. – Клянусь честью. Ну идите же, черт вас дери!..

Осторожно, бочком, Пробус приблизился:

– Великий Космос! Что вы с ней сделали?!

– Проткнул рапирой. Их там было много.

– Рапирой?!

– А чем же еще?! – вызверился Диего.

– У вас там было оружие?!

Диего выразительно сплюнул под ноги собеседнику. Пробус не отреагировал. Он раскачивался, переминаясь с ноги на ногу, взгляд его блуждал по сторонам, ни на чем не задерживаясь дольше секунды. Губы тряслись, смешно плямкая. Из уголка рта на подбородок текла ниточка слюны. Как бы в обморок не грохнулся, с беспокойством подумал маэстро. Повредится в уме, спасай потом обоих…

– Ее хватил удар? Или это у вас вроде насморка?

Пробус отшатнулся:

– Уд‑д‑д… Удар, д-да. Не бейте меня!

– Ей нужен врач?

– Врач?! Она же хотела взять вас в рабство!